Что-то подсказывало Титу, что он не успел вчера рассказать своему старшему товарищу главную историю в своей жизни, и по совместительству единственное серьёзное потрясение, которое он всё рад бы кому-то рассказать, но матушка в своё время не дослушала. Когда он, придя её навестить, попробовал пожаловаться на то, как разрушились его мечты о карьере артиста, схватилась за голову и попросила быстренько нарубить поленницы четыре-пять дров. Тит был понятливый парень, он горько вздохнул и, путаясь в юбке, отправился махать топором. Сестре рассказывать было нечего – она и так была свидетельницей той неприятности, которая с ним случилось. А большинству сослуживцев, в том числе тех, с которыми он делил кровати в казарме, почему-то трагедия Севснарта казалась балаганной шуткой. Похохатывая, они периодически просили Тита спеть или сплясать, но он только вздыхал, обижался и садился куда-нибудь в угол, складывая на коленях руки. А тут такой понимающий человек, отзывчивый… Севснарт уже почти собрался с силами, чтобы наконец-то поплакаться в чужой железный нагрудник, но где-то в этот момент у них обоих языки превратились в вареных угрей, а лбами они столкнулись где-то в районе стола.
С трудом поднявшись пораньше и кое-как причесав бороду (похмелье – жестокая штука, но внешний вид не должен пугать детей хотя бы старше трёх лет), Тит появился в участке уже практически при полном параде. Ну, праздника не было, однако ленточку он на всякий случай расправил. Стражник с утра должен внушать бодрость и уверенность жителям города!
В дверях он столкнулся с Естикссом. Выяснив с помощью пары взаимных коротких мычаний, что их обоих потребовала капитан Легранд, самая грозная леди из всех нормальных людей Великого Города, не отягощённых магическими прибамбасами, они оба предполагали, что им сейчас хорошенько достанется за ночное пьянство, которое отразилось у них в глазах. Но внушения относительно моральных устоев стражи были не такими уж длинными. Тит прослушал их, случайно задумавшись о том, что если бы ремешки у капитана были тёмно-голубые, а не тёмно-серые, они смотрелись бы лучше. О чём думал Естиксс (причём всякий раз, когда беседовал с командиром, происходящей из того же племени, что и все его многочисленные сестры, – из женского), ему даже сложно было представить, но на всякий случай Севснарт начал сочувствовать заранее.
- Сегодня утром обнаружилось, что из музея Ниггарда пропало несколько ценных вещей, - она обрубила тему вечерних отдохновений прежде, чем кто-то что-то успел сказать в свое оправдание. – Госпожа и господин Ниггарды в гневе. Их охрана ничего не заметила. Пока неясно, что пропало, но вы, охламоны, немедленно туда отправитесь и всё выясните! В нашем городе никаких подлых и безнаказанных краж быть не должно! Чтобы вора нашли и притащили ко мне за шкирку! Марш! – властно закончила капитан Легранд свои указания и властно указала на дверь, ведущую из её кабинета в приёмный зал стражи, где вечно кто-нибудь да слоняется, оттуда во двор, где периодически происходят смотры, и оттуда дальше, дальше, дальше в город.
